Машина остановилась, Вера поднялась к себе домой, Сергей с нею. Она упала в кресло и закрыла глаза. Она твердо знала, ч т о сделает сегодня вечером. Решение пришло сразу и сомнению не подлежало.

— Верочка, так нельзя, — тихо произнес Сергей. — Да на тебя страшно смотреть! Может, выпьешь чего-нибудь успокаивающего? Женщины вечно пьют что-то такое. Валерьянку, что ли?

— Спасибо, я в порядке, — возразила Вера чужим равнодушным голосом. — Побуду одна, отдохну, и все нормализуется.

Он вздрогнул, глянул с недоумением.

— Что-то не так, Верочка?

— Ну, наверное, многое не так, — вежливо улыбнулась Вера, — но тут ничего не поделаешь. Спасибо, что довез.

Она деликатно намекала, что гостю пора и честь знать, однако он продолжал пристально смотреть ей в лицо.

— Вера, что случилось?

— Так Риту же убили. Ты забыл? — легко спросила она.

Сергей пододвинул стул, сел рядом, совсем близко, касаясь коленями Вериных коленей. Она, не успев подумать, брезгливо отшатнулась. Он наклонился к ней и зачем-то отодвинул волосы с ее лба, будто именно на лбу, по старинной присказке, был написан ответ на все вопросы.

Похоже, был.

— Ты что, считаешь, это сделал я? Ты. Ты так считаешь? Ты считаешь меня убийцей? Ну, говори, говори быстро!

Начал он шепотом, к концу фразы кричал. Вере вдруг почудилось, что подобное уже происходило когда-то. В прошлой жизни? Нет, не далее, чем позавчера, с Павликом.

— Ну, говори, нечего молчать! Чтобы ты… именно ты… ты так поступила со мной!

Сергей протянул вперед руки, и Вера подала ему свои.

— Вот тут отмечено, где именно удобнее сжимать, — любезно указала она на синяки. — Давай!

Он судорожно вздохнул и вдруг бросился на пол лицом вниз.

— Пол холодный, — предупредила Вера. — Простудиться можно.

Но он лежал без движения — минуту, две, пятнадцать. Сердце Веры не выдержало — она заплакала. Сперва удавалось делать это неслышно, затем начались настоящие рыдания, каких уже не скроешь. Сергей вскочил, обернулся.

— Не смотри на меня, — неожиданно для себя попросила Вера. — Я красная и грязная.

— Дура ты, вот кто, — мрачно прокомментировал он, подавая стакан воды. Она все рыдала, и тон его быстро переменился.

— Ну, не надо, Верочка, — Сергей уговаривал, словно ребенка. — Ну, пожалуйста! Ну, прости меня! Я не должен был так себя вести. Просто разозлился очень. Представь сама — ни с того ни с сего ты мне такое…

— С того, — сквозь слезы выдавила Вера, — и с сего. Ира сказала, ты ненавидел Лизу, потому что она тебе отказала.

— Да перепутала твоя Ира меня с Маратом! И Марат тоже не ненавидел, ты же слышала!

— А куда ты ездил вчера вечером?

— За водкой.

— Не ври!

— А, черт с тобой! Позвонила одна… знакомая. Если б я к ней не съездил, она заявилась бы сама, я ее знаю, а мне это было совершенно ни к чему. Пришлось поехать, чтобы ее утихомирить. А ты что думала, ездил сталкивать Риту с лестницы?

Вера сама не понимала, верит или нет. У нее не было сил решать. Она просто ощущала, что если этот человек — преступник, значит, жизнь все равно кончена, так какая разница, чуть раньше или чуть позже. Пусть он убьет еще и ее, и замечательно! Возможно, это заставит милицию наконец-то открыть глаза и выпустить Лизку. В обычном состоянии подобные рассуждения показались бы Вере смешными, но сейчас чувство юмора куда-то делось. Рассуждений, прочем, тоже не было, оставались лишь эмоции, и, повинуясь им, она произнесла:

— Я хочу пойти на квартиру Андрея и найти то, что искал убийца. Я больше не могу! У Риты дети, а он… Я ненавижу его еще больше, чем раньше!

— Обыск — дело милиции, — растерянно возразил Сергей. — Вот они узнают о втором убийстве, и…

— И посчитают его несчастным случаем, потому что им так легче! Я не верю им! Я сама сказала вчера этому Левандовскому, что Риту могут убить, и что? Да, я тоже виновата, но и он! Это его работа, в конце концов! Все, мое терпение лопнуло! Я не собираюсь больше бегать, умоляя его о милостях. Я найду то, что искал убийца, и точно узнаю, кто этот мерзавец. Следователь требовал от меня улик — он их получит. Видимо, у нас теперь и в этом самообслуживание, да?

— Но дверь квартиры наверняка опечатана…

— Зато у меня есть ключ. А взломать печать уж как-нибудь сумею.

— Но это же подсудное дело!

— И ладно, и отсижу. Лизка сидит, а я чем лучше? И даже не отговаривай — все равно бессмысленно. Я решила.

— Да вижу, — вздохнул Сергей. — И когда ты намерена…

— Какая тебе разница? Как соберусь с силами, сразу пойду.

— Ты сегодня явно поставила целью оскорбить меня, как только можно, да? Ты что, всерьез полагаешь, я пущу тебя одну?

— А зачем ты мне там нужен? Сама справлюсь, зачем тебе еще рисковать? Только для меня лишние нервы.

— А мои нервы, значит, не учитываются? Сколько б ты меня ни оскорбляла, одну я тебя не пущу. Буду сидеть здесь, а потом пойду с тобой.

Сергей говорил раздраженно, но пытаясь быть ироничным, как вдруг добавил совсем другим тоном, полным горечи:

— Ты что, боишься идти со мной вдвоем, Вера? Ты все-таки думаешь…

— Ради бога, успокойся, Сережа! Пойдем.

Печать на двери Вера сломала недрогнувшей рукой, ключ действовал замечательно.

— Да, беспорядок из ряда вон, — констатировал Сергей, озираясь. — И найти здесь что-нибудь — проблема. Давай ты начнешь с письменного стола, а я со шкафа. Или наоборот.

— Хорошо.

Они трудились усердно, но не слишком успешно. Стол ломился от бумаг, и Вера пыталась хотя бы отделить совершенно безобидные от подозрительных. Неожиданно ей попалось нечто, чему здесь было явно не место — вскрытый пакетик от презерватива.

— Ты что? — удивился Сергей, заметив ее недоумение. — А, это! Ну, кинул в стол — всякое бывает.

— Но ведь Лиза с ним давно не жила! А мне казалось, он так сильно ее любил… Неужели у него была любовница?

Что-то знакомое почудилось Вере в этой фразе, но что, она понять не могла.

— Так, наверное, это старый?

— Да нет, посмотри на дату!

— Ну, мужчины не святые. Приводил, видимо, кого-то.

Следующая находка принадлежала Сергею. Вера увидела, как он помрачнел, перебирая какие-то ксерокопии.

— Что, Сережа?

— А, — нервно махнул рукой тот, — мне, похоже, придется менять работу.

— Почему?

— Боюсь, одно дело — догадываться о чем-то, а совсем другое — точно знать. Бороться с Величко я не собираюсь, но продолжать у него работать — это как-то слишком.